какие-нибудь лакомства (до которых, признаться, я большая охотница),
из-за где царит атмосфера благоденствия и сияет яркий свет.
Табель успеваемости за ноябрь 1953-го
1955-й, в саду
«Летние каникулы будут долгой полосой скуки, каких-то микроскопических занятий, чтобы заполнить день» [4].
(«Годы»)
1956-й, вторая слева во втором ряду
«Главный праздник в нашем приходе — это гуляния в начале июля, которые открываются шествием учениц нашей школы в карнавальных костюмах. Девочки, одетые цветами, наездницами и прекрасными дамами, танцуют и поют на улицах города — так частная школа демонстрирует собравшейся на тротуарах толпе свои достоинства, показывает, насколько она изобретательнее и выше классом, чем обычная, государственная школа, чьи ученицы неделю тому назад прошагали строем до ипподрома в строгих спортивных костюмах».
(«Стыд»)
Вверху: Фото на документы
Внизу: 1957-й, у Малого моста, рядом с вокзалом
«Я стала презирать социальные условности, религиозные обряды, деньги. Я переписывала стихи Рембо и Превера, наклеивала фото Джеймса Дина на обложки тетрадей, слушала „Плохую репутацию“ Брассенса, скучала. Мой подростковый бунт был романтическим, как если бы я росла в буржуазной семье».
(«Женщина»)
1957-й, в десятом классе пансиона
«После того как отгремят выпускные из девятого, вместе со старшей школой наступает всеобщая расслабленность. Учительница математики, необъятная женщина в черной накидке поверх клетчатой блузки, кричала: „Девушки, в вас нет священного огня! Вы немы, вы вялы! Священного огня мне, ну же!“»
(«Замороженная женщина»)
1957-й, с Одиль, еще одной школьной подругой
«Как и многие другие девушки, я „курсирую“ туда-обратно мимо магазинов. Мальчики тоже ходят туда-сюда под быстрыми оценивающими взглядами: этот ничего, этот совсем страшный. Порой — остановки».
(«Замороженная женщина»)
1957-й, в пансионе Сен-Мишель, у зеленого грота
«В мае мы молимся перед статуей Девы Марии, которая возвышается на пьедестале в глубине зеленого грота, имитирующего грот в Лурде».
(«Стыд»)
1957-й, во дворе у кафе
«Теперь она знает свой социальный уровень — у нее дома нет ни холодильника, ни ванной, туалет во дворе, она так и не побывала в Париже — значит, ниже одноклассниц» [5].
(«Годы»)
1957-й, в саду
«Представляя самое далекое будущее — после выпускного, она видит себя, свое тело, свою походку по образцу женских журналов: стройная фигура, длинные волосы, рассыпанные по плечам, как у Марины Влади в фильме „Колдунья“» [6].
(«Годы»)
1959-й, с матерью у входа в кафе
«Мама была владелицей магазина, а значит, в первую очередь принадлежала клиентам, которые нас „кормили“».
(«Женщина»)
1959-й, мой отец
«Люди фотографируются с тем, чем гордятся — свое дело, велосипед, позже четырехлошадный „рено“».
(«Свое место»)
1966-й, мой отец обслуживает посетителей
«Папа тоже отличался от клиентов — он не пил, по утрам не уходил с котомкой за спиной, его называли хозяином, и он мог строго взыскать с должника».
(«Пустые шкафы»)
1961-й, во дворе, у гаража
«Он просто смиренно наблюдал за моей странной, нереальной жизнью: двадцать с лишним лет, и всё еще за партой. „Она учится, чтобы стать преподавателем“. Чего именно, посетители не спрашивали — важно само название, да он никогда и не помнил».
(«Свое место»)
Лето 1961-го, на углу магазина и под вишней
1962-й, у входа в погреб, с Мари-Клод
«Видя ее на фотографии — красивую, спокойную, — и не подумаешь, что больше всего она страшится безумия, считая, что лишь литературный труд или, может быть, мужчина способны уберечь от него хотя бы на время. Она начала писать роман» [7].
(«Годы»)
1962-й, в саду
«Будущее представляется ей огромной красной лестницей с картины Сутина: она вырезала репродукцию из журнала „Чтение для всех“ и наклеила на стену своей комнаты в студенческом общежитии» [8].
(«Годы»)
Письма моей подруге Мари-Клод
Ивто, 14–08–57
Мари-Клод, дорогая,
Это письмо будет написано в другом тоне, чем то, которое я отправляла тебе в прошлый раз. Нет, я не получала вестей от своего пресловутого «него» (и вообще, пошел он к черту!), и нет, мое сердце не вспыхнуло снова, но я опять обрела веру в жизнь, правда в данный момент эта жизнь не очень-то веселая. Мама заболела, доктор сказал, это стенокардия — так себе новости. И к тому же у нее парализовало глаз, но это пройдет.
Ты, наверное, думаешь, что я чокнутая — в семье, да и у меня самой проблемы, а я на подъеме. Но вот оно как: ничто так не восстанавливает равновесие и не избавляет от беспричинного уныния, как настоящие переживания. У меня просто не было времени думать о своих проблемах — по вечерам на меня наваливалась работа по дому, стирка, не говоря уже о тревоге за мамино здоровье. Теперь, когда она потихоньку идет на поправку, поверь, я смотрю на жизнь под другим углом. И думаю, какой же была дурочкой, что ревела из-за парня, который того не стоил.
Я говорю только о себе, прости, — не понимаю, что со мной, просто моя младшая двоюродная сестра, которая гостит у нас на каникулах и скоро должна уехать, только и делает, что меня раздражает.
Сейчас, когда я пишу, ты, должно быть, уже дома. Я так рада, что ты хорошо съездила в лагерь на эти два месяца. Итак, парень с Мадагаскара? С нетерпением жду рассказа о вашем романе. Если ты опять виделась со своим старшеклассником, полагаю, что, несмотря на весь его пыл, девственности ты не лишилась. Он просто дьявол во плоти, этот парень! Не может быть, что ему всего шестнадцать.
Если что, я тебя ничуть не осуждаю, даже наоборот, советую развлекаться вовсю. Второй молодости не будет! Как здорово, что ты хочешь меня навестить! Но не могла бы ты
